Из бизнеса — в школу. Зачем?

Весной 2015 года Cтанислав Янкевич работал в консалтинговой компании, находящейся в комплексе Москва-сити и ежедневно смотрел на город с высоты 42 этажа. Уже через полгода его окружили деревянные парты, школьная доска и шумные подростки, а окно у рабочего стола оказалось на 40 этажей ближе к земле. Стас рассказывает о том, зачем он разменял стабильную карьеру в бизнесе на работу школьным учителем, и что этот опыт может дать другим.

Станислав Янкевич

Многообещающий лендинг ещё только запускающейся программы «Новый учитель» мне показала моя жена, на тот момент студентка Высшей школы экономики. Почему он показался мне многообещающим? У любого крупного бизнеса есть направление социальной ответственности, и я в консалтинге немало занимался именно им. Я интересовался разными проектами и общественными инициативами в этом поле, и когда появилась программа, я был очень воодушевлён: я увидел компанию социальных предпринимателей, которые захотели помочь системе образования в целом и конкретным детям в частности.

Решение покинуть консалтинг было довольно простым, хотя с коллегами и друзьями я им не делился: выбор казался им неоднозначным. Когда им стало ясно, что я иду в школу, они были очень удивлены и относились к проекту с недоверием. «Новый учитель» только запускался, и никаких результатов программа продемонстрировать не могла. Только мечты и амбиции.

У многих моих знакомых были вполне ожидаемые сомнения: идея о том, что молодые специалисты без педагогического образования идут в школы, звучала интересно, но о её полезности и перспективах возникали вопросы. Не является ли это таким новым дауншифтингом? Может ли теория малых дел системно повлиять на российскую школу?

Мне и самому хотелось видеть, как мои локальные действия приводят к системным изменениям. Но на два года программы у меня была единственная ключевая мотивация: я хотел сделать большое, важное и полезное дело, помочь детям из самого обычного, порой проблемного социально-экономического контекста, освоить новые навыки и увидеть перед собой вариативность карьерных и личных перспектив. Также меня двигала возможность применить знания и умения, которые я освоил, работая в бизнесе.

В обычных школах от детей требуют целый список вещей, но пока — к сожалению — не учат из ни развитию креативности, ни критическому мышлению, ни построению коммуникации, а ведь это ключевые умения, требующиеся ребёнку для того, чтобы принимать самостоятельные решения и видеть перед собой образ результата, работать на какую-то личную образовательную цель. И я видел, что мой консалтинговый опыт может привнести эти навыки в школу. Приведу несколько примеров.

По умолчанию, когда учитель заходит в школу, он чувствует себя главным. Мне хотелось перевернуть эту историю. Когда я заходил в класс, я старался смотреть на детей как на топ-менеджмент: очень уважаемых и занятых руководителей.

Каждый мой урок готовился как доклад к совету директоров. Это помогало мне куда тщательнее и чутче относиться к тому, что происходит в классе, к тому, как дети воспринимают материал.

Достаточно ли им ясно? Интересно? Насколько я владею их вниманием?

Для каждого урока у меня была единственная ключевая идея, кусок информации, который должен был остаться усвоенным. Тем детям, которым было интересно покопать глубже, я эту возможность всегда давал. Этот, казалось бы, банальный элемент коммуникации я тоже взял из бизнесовых презентаций, строящихся по аналогичному принципу: есть основные буллиты, ключевые моменты, и каждый из них может быть пояснён и углублён тем из слушателей, для кого это является необходимым.

Я вёл обществознание, и предмет давал широкий спектр тем. Однажды я проводил урок по креативности. Мы смотрели короткий отрезок из фильма Майкла Мура, демонстрирующий, как в некой французской школе устроена школьная столовая: здоровая и вкусная еда, культура приёма пищи, церемониал. Затем я задал детям вопрос: а что нужно сделать, чтобы такая столовая появилась в нашей балабановской школе? Дети в группах писали бизнес-план: как мы связываемся с режиссёром фильма, затем со школой, как мы предлагаем проект директору нашей школы, где берём ресурсы. Это было и упражнение в лидерстве, и сдвиг парадигмы, демонстрация идеи, что воображение действительно может изменить мир.

Очень важно дать детям понять, что их будущее зависит от них в не меньшей степени, чем от окружающих обстоятельств.

Во взаимодействии учителя с детьми не может быть такого, что учатся только дети. Я многое почерпнул от своих учеников. У них незамыленный глаз, а от того — здравые суждения. Региональный контекст тоже играет свою роль. Весь корпус знаний из права, экономики, философии, который я стремился передать ученикам, подвергался мной критическому анализу: а насколько темы, которые мы проходим, применимы в жизни детей из города Балабаново? Как их актуализировать? Как объяснить им, зачем и почему мы уделяем время моему предмету? Я даже вывел для себя отдельный термин, «индекс нейронасыщенности». По реакции детей всегда можно распознать, насколько они воспринимают мой материал, насколько он их насыщает, есть ли у них запрос на это конкретное знание. Я начал ценить и уважать внимание любого человека, не болтать, а говорить только то, что моему собеседнику по-настоящему важно.

Откровенно говоря, у меня даже не было времени подумать о том, чем я хочу заниматься после программы: рабочее предложение мне сделали прямо на выпускном из «Учителя для России». Коллеги буквально отвели меня в переговорку и предложили поработать над образовательной концепцией Хорошколы. Спустя год концепция была утверждена на совете директоров. Сейчас я вместе с фондом «Вклад в будущее» работаю над схожей моделью, но она будет реализована в обычных школах Калужской области, — как раз там, где я работал. Занимаясь разработками, я чувствую себя прочно, потому что знаю контекст.

Я хорошо понимаю, что из наших инноваций сработает, а что не сработает в региональной школе. Без двухлетнего опыта «работы в поле» я бы об этом только догадываться.

Человеку, который привык работать в системе дедлайнов, в школе будет проще: особенно с заполнением документации. Отчётность — большая часть школьной жизни, к этому нужно быть готовым. Не могу, кстати, сказать, что у меня с этим всё получалось гладко — я часто пренебрегал сроками, приходилось напоминать себе, что мне документация может казаться несущественным элементом работы, но для моих старших коллег это принципиальный момент.

Вообще хочется отдельно сказать о том, к чему в школе следует быть готовым.

Работа в школьном образовании — это не трогательное общение с детьми и ведение любимой дисциплины, это пахота и преодоление.

В ней очень много рутины, эмоциональных спадов, моментов неверия в себя и в результат. Через несколько месяцев работы в школе я уже крепко задумывался, а не бросить ли это дело. Стресс накапливается, и порой сложно отделять краткосрочные проблемы от своей глобальной цели. В школе придётся искать ключ к доверию — как детей, так и взрослых, массу сил инвестировать в поиск общего языка. Да, с программой «Новый учитель» этот опыт становится ещё и концентратом возможностей: учитель получает личностную и экспертную поддержку, доступ ко всем лидерам российского образования, обрастает связями, может двигаться в любом направлении — создавать и развивать свой проект, двигаться по школьной карьерной лестнице, заниматься исследованиями. Но не следует думать, что работа в школе подходит каждому, и что это занятие для Д’Артаньянов, которые придут, отринут старое и мгновенно изменят всё к лучшему. Если ты чётко понимаешь свою повестку, знаешь, зачем ты этим занимаешься, всё получится. Но это потребует безграничного запала, творчества, времени и желания.

«Новый учитель» начал приём заявок в пятую, юбилейную когорту учителей. На данный момент программа сотрудничает со школами Калужской, Тамбовской, Воронежской, Московской и Новгородской областей и планирует дальнейшее масщтабирование. Заполнить анкету на участие можно уже сейчас.