«Зачем я здесь?» — один день из жизни учителя истории в Малой Вишере
30 марта 2022
Просыпаюсь незадолго до будильника, пытаюсь встать, но не получается, и снова засыпаю на какое-то время. Играет песня «Двигаться дальше» группы «Аквариум», я несколько раз переношу будильник на пять минут, понимая, что жертвую завтраком. На этой неделе мне тяжело просыпаться по утрам, и к тому же вчера я засиделся в гостях и поздно лег. Слышу, как за стенкой на кухне сосед смотрит «ютуб» во время завтрака, он тоже учитель истории и работает в той же школе, что и я.
Позавтракать я уже не успею, поэтому тяну до последнего и сонно бреду в душ. Недавно, кстати, у нас сломался насос, и мы сидели без воды сутки, пришлось сходить за ней на колонку. Иногда у нас так же ломается шланг от септика, а недавно сломался кран на кухне. Все прелести жизни в частном доме, который не обслуживают аварийные службы.
После всех утренних процедур одеваюсь. В сентябре я ходил в школу в пиджаке, но потом понял, что в целом всем все равно на внешний вид (конечно, в рамках приличия), поэтому на мне широкие черные штаны и темно-зеленое худи. Обуваюсь, надеваю пуховик, накидываю рюкзак на плечи и надеваю наушники. Несколько секунд покачиваюсь, чтобы лямки рюкзака улеглись удобней. Включаю музыку, выхожу.
Я люблю драматизировать, поэтому представляю этот выход как выход в некое пространство открытого космоса, в холодную темноту. Хотя сейчас февраль, и темнота не такая темная, а холод не такой прям холодный, уже несколько дней держится плюсовая или околонулевая температура, а я все равно чувствую некую ритуальность этого процесса Выхода. И чувствую это каждый раз. Утренние приготовления закончены, «локомотив» трогается с места.
У порога дома лежит сугроб выше моего пояса, дальше по дорожке уровень замерзших осадков снижается. Все равно вокруг много снега, очень много снега. Я родился на юге, и зима в Вишере сильно меня удивила.
Выхожу за калитку, прохожу по тропинке и оказываюсь на перекрестке двух улиц. Я живу в том районе города, в котором много старых деревянных русских изб и практически нет людей на улицах. У меня есть выбор — идти прямо по улице или налево. Сейчас идти прямо будет трудно, потому что снег подтаял и превратился в кашу, по которой неудобно двигаться. А когда повезет и снег чистят, я хожу именно там. Мне нравится идти по этой улице прямо, потому что по ней практически не ездят машины, не ходят люди и в целом возникает ощущение малонаселенной деревни. Я никогда не жил в подобных местах, и мне нравится чувствовать эту атмосферу.
Иногда я хожу в наушниках, а иногда слушаю тишину, на которую мазками ложатся звуки поездов, далеких машин, лай собак. Сегодня я выбрал пойти налево.
Нашей школе принадлежат два здания. Сейчас я иду в то, которое ближе, и зимой до него 15 минут ходьбы из-за снега. В нос ударяет приятный сладкий аромат печного дыма — в Вишере некоторые до сих пор используют дрова для обогрева. Хозяева домов чистят снег перед дворами. Пушистый кот осторожно двигается от одного двора к другому, смотрит на меня и идет дальше.
У школы по утрам уже привычное интенсивное движение: много машин, в том числе такси, которое по утрам обычно загружено развозкой школьников; иногда подъезжают школьные желтые «газельки», которые привозят детей из сел в округе.
Подхожу к школе, вижу красивый свет. Останавливаюсь и фотографирую. Входная группа школы украшена колоннами, и при белом свете они выглядят солидно. Захожу, стряхиваю снег с обуви.
— Здравствуйте!
— Здрасте!
— Здравствуйте, Даниил Алексеевич.
Некоторые дети здороваются со мной три раза за день, причем сами в этот момент смеются и улыбаются, видимо, понимая странность ситуации. Тем не менее, я всегда стараюсь здороваться в ответ. Беру ключи от второй «Точки роста» — это большое просторное помещение, которое школа получила благодаря одноименному федеральному проекту для малых школ. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу по коридору, открываю массивную железную дверь и включаю рубильники.
Через 67 минут в кабинет шумно приходит 7 класс. Сегодня у них по плану «кахут» по Ивану IV. «Кахут» — это интерактивная игра, где я создаю свои вопросы с вариантами ответов, а дети отвечают на них, используя телефон. В родном кабинете ребят из этого класса нет проектора и даже компьютера, поэтому мы пользуемся благами цивилизации, а конкретно большим экраном в «Точке роста».
Сначала ребята отгадывают вопросы в группах, потом я запускаю игру для каждого по отдельности. Они радуются, кричат и огорченно стучат по столу, когда расстроены, но со всеми вопросами справляются хорошо. Урок пролетает быстро. Ученики уходят. У меня есть большая перемена в 20 минут, и я пишу на доске вопросы для следующего класса.
5 класс. Урок начинается с потасовки — не поделили соседа. В итоге один ребенок в истерике бьет другого. Я разнимаю ребят и даю им успокоиться. Они усаживаются, вспоминают правила, и мы начинаем. Еще 10 минут урока тратятся на словесные перепалки между учениками, замечания по поводу уважения друг к другу и игр в телефон, после чего предлагаю оставить устройства у меня на столе. Удивительно, но некоторые ученики встают и оставляют телефоны, а потом садятся работать, пыхтят, ищут информацию в учебнике, учатся записывать ее полным ответом. В конце ребята получают свои отметки и так же шумно, как и пришли, исчезают в дверях кабинета.
Остается только один мальчик, который старательно ищет что-то в учебнике, пока я занимаюсь подготовкой к дальнейшим урокам. Он очень тихий и характерный, и если почувствует дискомфорт, замкнется и откажется работать.
— Ты доделываешь вопросы?
Кивает. Через несколько минут мальчик заканчивает. Я подхожу проверить и вижу, что он ответил почти на все вопросы и кое-что не дописал в первом. Хвалю ученика и прошу дописать ответы, а после спрашиваю, как он оценивает свою работу на уроке. Мальчишка смущенно улыбается, а у меня внутри все замирает, так как он очень редко это делает.
— Четыре.
— Ты очень хорошо все сделал. Я считаю, что это пятерка. Вот тут только допиши и можешь идти.
Он старательно доделывает работу и уходит, а я остаюсь сидеть на том же месте. Такие моменты, как этот, дарят мне трепет и спокойствие, но, к сожалению, быстро забываются.
Приходит 6 класс. У них сегодня работа в группах, и они рассаживаются уже привычным образом. Некоторые сопротивляются, на что я отвечаю, что в жизни они не всегда будут рядом с теми, кто им симпатичен, и нужно учиться находить общий язык со всеми. Те, кто не хотел объединяться после моей короткой речи, садятся в группы.
Тема урока «Владимир Красно Солнышко и крещение Руси». Я начал урок с расспросов о православии, крестиках, церкви, молитвах и вере. На вопрос о том, верят ли они в Бога, многие поднимают руку, чему я удивляюсь и подмечаю как интересный факт.
Класс приступает к работе. В какой-то момент в кабинете практически наступает тишина, что большая редкость для этих ребят. Хвалю их за включенность в работу, а они улыбаются и просят их не смущать.
В конце урока начинается балаган на последних партах, которые я обычно называю «зона безделья». Ровно в этот момент я понимаю, что зря не рассадил двух дружков, которые заводят остальных. Рассаживаю их, но они все равно пытаются переговариваться время от времени.
Вторая часть урока проходит насыщенно и активно. Класс заканчивает работу, потому я разрешаю им отдохнуть и порисовать на сенсорном экране. Дети уходят, а я ложусь на пуфики, чтобы хоть немного передохнуть перед 5 классом. Все-таки то, что я мало спал ночью, сказывается на моем состоянии. Оно сонное и заторможенное.
С этими пятиклассниками у меня особые отношения, потому что в этой четверти не было еще ни одного урока, который прошел без разборок и потасовок. И вот они приходят, размещаются, забивая на мою рассадку, сделанную для них на прошлом уроке. Я пытаюсь начать урок, но дети меня не слушают. На мне сказывается усталость, поэтому я просто сажусь на стул и наблюдаю. В такие моменты мне жалко детей, готовых к работе. Обычно я их хвалю и понимаю, что они ни в чем не виноваты. Балаган продолжается. Я становлюсь строже и говорю, что мне очень тяжело приходить к ним на уроки, на что ребята просят позвать их классного руководителя (она же является завучем), чтобы та их успокоила. Отвечаю уверенно, что они должны научиться сами себя контролировать без помощи классного руководителя.
Спустя время мы начинаем урок с теми, кто хочет работать. Не все из класса, но многие включаются. Понемногу некоторые ребята что-то записывают и ищут, а я хожу по кабинету и помогаю им. Компания учеников в «зоне безделья» списывает ответы с телефона, причем списывает, как выяснилось позже, абсолютно неправильно. В завершении урока проверяю работы у некоторых и выставляю двойки тем, кто списал или ничего не делал.
Звонок. Дети прощаются и уходят. На сегодня с уроками все. Снова ложусь на пуфик и уже чувствую нервное напряжение, так как всю последнюю неделю мои дни в целом проходят спокойно, а после подобных уроков, как у 5 класса, мне требуется чуть больше времени на восстановление, чем обычно. Эти ребята требуют много сил и отдачи.
Несмотря на конец уроков, мой рабочий день продолжается в расслабленном темпе. Иду обедать в столовку и по пути встречаю ученицу 7 класса, которая ходит ко мне на фотокружок. Я закрываю глаза на то, что ее не было на первом уроке, а она спрашивает, улыбаясь:
— А это правда, что мы поедем в Питер? — она прочла в группе нашего кружка, что на экскурсию поедут те, кто будут выполнять домашку по фотографии.
— Да, нам могут с этим помочь.
— А что для этого надо сделать?
— Выполнять домашку по кружку.
— Хорошо, пойду выполнять домашку! — произнесла она звонко и радостно, убегая.
Обед. В столовой кормят вкусно и недорого. После обеда возвращаюсь в свой «кабинет» и сажусь создавать уроки на следующий день. И только я успеваю приготовиться к одному уроку, как приоткрывается дверь и в ней появляется голова четвероклассника:
— А можна?
Вчера я научил этого мальчика и его друзей делать коллажи, поэтому сегодня они снова пришли творить. Естественно, их основная цель — далеко не коллажи, а компьютеры в «Точке роста», на которых можно поиграть под предлогом занятий на сайте «Учи.ру». Компьютеры хранятся во второй «Точке роста», которая сейчас закрыта, а коллажи им больше не интересны, поэтому мальчишки рисуют на доске и бегают по кабинету в маске, которую нашли где-то в шкафах.
Проходя мимо, они спрашивают:
— А вы домашку делаете?
— Ага, — устало отвечаю я.
Проходит еще какое-то время и, не удовлетворив свою жажду в видеоиграх, ребята скрываются за дверями кабинета.
Час до педсовета. Я начинаю писать заметку про свой день, слушаю музыку, заполняю электронный журнал и разбираю файлы на захламленном рабочем столе компьютера. Время пролетает быстро. На педсовете нам сообщают, что некоторые классы закроют на дистанционное обучение, что является хорошей новостью — завтра у меня не 4 урока, а 3.
Среда — тяжелый для меня день: середина недели, разновозрастные классы и уроки без перерывов из-за болеющих учителей. «Локомотив» идет тихим ходом, за окном холодно и тают сугробы, а световой день удлиняется, что меня несказанно радует.
У меня есть четкое правило — я работаю до 5 часов вечера и больше не думаю о работе. Это помогает мне беречь себя, и иногда ради отдыха мне приходится жертвовать подготовкой к урокам. Несколькими неделями ранее я систематически нарушал свое правило, что привело меня к очень тяжелому ментальному и физическому состоянию, после чего я все еще восстанавливаюсь.
Вечереет. Сегодня небо красивого синего оттенка, что редкость для Вишеры. Мы идем с соседом, обсуждаем работу и ответственность учеников в процессе. Придя домой, я чищу снег, а после готовлюсь к последнему важному делу на сегодня — занятию английским с репетитором.
На кухне нашего дома висит ватман, на котором осенью позапрошлого года я написал «Зачем ты здесь?» Этот вопрос стал, в частности, лейтмотивом моего пребывания в Вишере и программе в целом. Сейчас я могу сказать, что приближаюсь к эмпирическому пониманию ответа, но пока не могу выразить его словами.
И все, что я напишу, сфотографирую, нарисую и создам за эти два года программы УДР, станет пазлами одной мозаики, которая, возможно, и ответит мне, почему я здесь.